Сергей Образцов почему-то не любил Айвазовского…

Открываю “Встречную полосу” (так называется книга), к примеру, на странице 219 и делаю для себя, прослужившего в ВМФ СССР, а затем России три десятка лет открытие: любимый мною Владимир Высоцкий хотел быть военным моряком, но из-за хромоты не попал на службу в ВМФ.

Листаю книгу дальше и неожиданно узнаю, что великий кукольник Сергей Образцов терпеть не мог “примитивную мазню Айвазовского”, а Лайма Вайкуле начинала свою карьеру со съемок в порнофильмах. Что легендарный тенор Большого театра Иван Козловский частенько коротал вечера в телефонных беседах со Сталиным. И что Юрий Никулин до самой своей смерти регулярно покупал цветы жене – Татьяне Николаевне…

В книге собраны интересные творческие портреты более чем трехсот выдающихся личностей бывшего Советского Союза, нынешней России. Причем, Захарчук сделал немало открытый в известных людях. Как говорится в предисловии, написанном Валентином Свинниковым, книга опубликована в авторской редакции. Автор сам настоял на том, чтобы сохранены были и некоторая грубоватость (а как без нее передать правду об армии?), и подчас резкие его оценки (например, вчерашнего видного идеолога, прямого руководителя всей армейской печати, ставшего в одночасье прямым перевертышем генерала Д. Волкогонова)

Как пишет Михаил Захарчук о нашей “альма-матер”! “Львовское политучилище, конечно, не Вестпойнт – символ военной элитарности США. Однако на фоне остальных сто сорока семи военно-учебных заведений бывших Советской Армии и Военно-Морского флота оно не просто выгодно отличалось, а было на несколько порядков выше, сильнее, престижнее, как вам будет угодно, прочих военных вузов. Просто так попасть в ЛВВПУ, даже по большой протекции, но не имея за душой хотя бы намека на призвание, было чрезвычайно трудно, если вообще невозможно”. Кстати, с этим утверждением автора согласились все члены Калининградской региональной общественной организации “Лев”, где обсуждалась книга. (В Калининградской области сегодня проживают свыше 200 выпускников ЛВВПУ)

Главу книги об училище Михаил назвал “Атлантида ЛВВПУ”. А наши преподаватели? Тот же полковник Непейвода. “Эту исконно украинскую фамилию в свое время знавал военный люд во всех концах безбрежного Советского союза, в европейских группах наших войск, на Кубе, на Среднем и Ближнем Востоке, в Африке. Словом, везде, где ступал сапог советского солдата, - пишет Захарчук. – Костя Непейвода… Именно так мы, курсанты Львовского высшего военно-политического училища обоих факультетов: культпросвет и журналистики, величали этого легендарно-строгого, бесподобного, великого и фантастического полковника.

Такими людьми может по праву гордиться не только военное учебное заведение, не только армия и флот, но и вся страна. И как по капле обоснованно судят о целом море, так и по одному офицеру можно делать выводы о всей армии. В этом смысле Непейвода словно сконцентрировал в себе все лучшее, чем славились Вооруженные Силы СССР, но в то же время вобрал в себя все их протори и недостатки”.

Кто из выпускников ЛВВПУ 70-х годов скажет, что это не так? Кто оспорит те десять страниц, написанные о человеке, который перед личным составом училища мог заявить: “Мы тут с начальником училища посоветовались, и я решил!”? К сожалению, никто из нас, Костиных воспитанников, не смог написать о нем так, как это сделал Захарчук.

А полковники Ужегов, Янов, Ревков, Логинов, Кузнецов? Каждому, кто у них учился, они передавали не только знания, но и гордость за офицерскую профессию. Их лекции были сдобрены различными армейскими байками, фронтовым юмором. Автор “Встречной полосы” приводит массу высказываний этих и других преподавателей, которые мы запомнили на всю жизнь.

Вот лишь некоторые из высказываний полковника Янова, командовавшего в годы войны полком: “Товарищи курсанты, я вижу вы – философы в стратегии, дипломаты в тактике и х.. и на практике. На хрена мне специалисты по половой любви! Мне нужны специалисты по полевой выучке! И там я, к сожалению, услышал мат, который не соответствует профилю нашего училища”.

Благодаря фронтовику полковнику Янову я лично уяснил, что такое эллипс, и когда у меня спрашивают, вспоминаю нашего преподавателя. А дело было так. Янов вызвал к доске Славу Чубакова (к сожалению, уже покойного) и попросил его нарисовать передний край батальона в обороне.

Заметив, что Чубаков обращается к нам за подсказкой, Янов ему предложил нарисовать эллипс. Для Славки, отслужившего срочную и делавшего вторую попытку поступить в училище, это был высший пилотаж. И тогда полковник Янов выдал: “Курсант Чубаков, возьмите мел в правую руку. Взяли? Теперь левую руку засуньте в карман. Засунули? Нащупайте свое левое яйцо. Нащупали? Вот теперь что ощущаете, то и рисуйте…”

О преподавателях, о сокурсниках, о людях с которыми он служил и работал, с кем сводила его, как говорится “нелегкая судьба журналиста” Михаил Захарчук пишет точно, емко, образно. Много в книге курсантского юмора, собранного автором еще в начале семидесятых . “Встречная полоса” - это кусок жизни, с кровью, с мясом, обнаженными подчас нервами, описанный пером острым, порой, чуть ли не скальпелем – но в руках добросовестного хирурга, который до конца борется за доверенную ему жизнь.

И к тому же с добрым юмором. Герои Захарчука – не только офицеры и солдаты. Как пишет военный обозреватель “Комсомолки” Виктор Баранец (тоже выпускник ЛВВПУ): “В одном строю с ними – президенты и артисты, писатели и клоуны. Рассказывая о них, Захарчук разламывает отполированные до лакового блеска расхожие представления о фигурах нашего времени. Он выходит из строя банальных портретистов и дерзко шагает по “встречной полосе” (отсюда и смысл названия книги)”

Был автор и на Балтийском флоте. Балтийцам будет интересно прочесть о том, как Захарчуку удалось уговорить вице-адмирала Анатолия Ивановича Корниенко разрешить ему спуски под воду, как это было, и что потом произошло.

Книга, объемом в 815 страниц, состоит из 25 глав: “Кумиры детства и отрочества”, “Атлантида ЛВВПУ”, “Баку – моя романтика”, “Встречи на Садово-Кудринской”, “Большой, он и в Африке Большой”, “Притесненная Мельпомена Таганки”, “ Старая и вечно юная Рига” и т. д. Самая большая глава в книге озаглавлена “Свет мой, “Красная звезда”.

Не скрою, приятно было читать главу о военно-морском отделе. “Традиционно этот отдел в “Красной звезде” всегда был очень сильным” - утверждает автор. Думаю, что с ним согласятся многие “краснозвездовцы”. Я и сегодня благодарен начальнику отдела капитану 1 ранга Сергею Быстрову, по чьей рекомендации меня взяли в главную газету Вооруженных Сил.

Но согласиться с утверждением автора о том, что Быстров в открытую облагал пятерых своих подчиненных посткоров на флотах какой- либо данью, не могу. Захарчук пишет: “Постоянный корреспондент на Камчатке Владимир Широков признался мне однажды за рюмкой: любой звонок из Москвы Быстрова – это обязательно какой- нибудь заказ, ничего даже отдаленно не имеющий к моей основной работе”. Пусть это утверждение остается на совести Широкова. Лично меня Быстров ничем не облагал. Знаю, что и Сашу Пилипчука тоже.

Но почему, к примеру, я не мог привести Быстрову канистру “шила” (на Севере так называли спирт), если у меня в кабинете его было два бидона? Почему Саня Пилипчук не мог угостить командира двумя угрями, если ему по знакомству рыбаки привезли целый мешок? А вот то, как утверждает автор, что Быстров на своей даче или в квартире во время ежегодных сборов принимал собкоров и хлебосолом слыл отменным, точно. Остались теперь лишь воспоминания и фотографии.

Скептик, прочтя эти мои заметки, может упрекнуть: развел, мол, ностальгию. А разве ностальгия – это плохо? Тем более, что глупо сегодня замалчивать вещь, которая живет самостоятельной жизнью. “Взлетная полоса” - это и частичка моей молодости, и ценна мне эта книга априори, без всяких коньюктурых соображений.

Валерий Громак, "ПРАВДА.Ру", специально для "Экологии Севера"