Суд Линча под Архангельском: дачников хотели распять за кортошку

Смешное запоминается больше, чем скучное... Ну вот, например, случай был совсем недавно, в сентябре. О нем сообщают НОВОСТИ АРХАНГЕЛЬСКА. Дачники СОТ под Архангельском ринулись с лопатами в атаку на священные картофельные поля – копка! Лишь пенсионер Петрович инструмент в руки не взял. И чего он всегда не как все? Опять отличиться захотел. Надо сказать, ему это, как всегда, удалось...

Итак, на широком общественном поле, разделенном на сотки узенькими межами, там и сям торчат зады и спины дачников, идет битва за урожай. И вдруг соседи Петровича по картофельному участку обращают внимание, что там второй хлеб выкапывает не сам хозяин, а два посторонних субъекта. В одном из них узнают известного на весь СОТ сорокалетнего прощелыгу Серегу, в другом его младшего брата Владимира, в просторечии Воху. Они с дикой скоростью орудуют лопатами, ведра с клубнями высыпаются в кучу прямо на краю сотки. При этом братцы исподлобья посматривают на соседей-копателей, время от времени тревожно озираются, и вообще ведут себя странно.

“Спешат, значит воруют!” — решают соседи. Призыв примерно проучить злодеев Серегу и Воху шепотом передается по цепочке от одного участка к другому. Дачники принимают коллективное решение: дать картофельным воришкам выкопать весь продукт, а потом сообщить о безобразии хозяину участка, Петровичу, и под его руководством устроить показательный суд Линча.

Копаясь на собственных сотках, дачники с удовольствием смакуют заманчивые видения будущей казни. Многие при этом вспоминают другие смертные грехи братьев: у одного они несколько досок-”сороковок” сперли, у другого навоз растаскивали, третьему долг в виде ведра семенной картошки не вернули... Казнь, только казнь!

На выкапывание сотки у Сереги и Вохи уходит меньше часа. Рекордное время! Картофельная пирамида оказывается чуть ли не в рост человека, хороший у Петровича урожай. Воха, сбегав куда-то, приволакивает здоровенную тачку: ага, сейчас урожай увозить будут! Перед братьями внезапно возникает живая стена: собрались мужики со всего общественного поля.

Перепуганные Серега и Воха смотрят на мужиков затравленно, пытаются что-то блеять про какую-то поллитру, про некий договор с хозяином сотки и вообще про милосердие и сострадание к ближнему своему. Однако над полем уже явственно запахло мордобитием: дачник особенно жесток и беспощаден именно к картофельным ворам.

Безропотным непутевым братьям, ошалевшим от внимания грозных мужиков целого СОТ, аккуратно вяжут руки, любовно зятягивают узлы на веревках и вообще лелеют до поры до времени. Предвкушая праведный общественный самосуд, мужики ведут Серегу и Воху, потерявших дар речи, на дачу к Петровичу. Вокруг процессии прыгают и искренне радуются дети (“Ура, воров поймали!”), от души голосят женщины (“Ноги им повыдергать, иродам!”) и ехидно бурчат старушки (“А вот в наше время таких вообще на месте убивали!”). По ходу процессии к ней присоединяется остальной личный состав СОТ, казнь расхитителей картошки обещает быть веселой.

Огромная по дачным масштабам толпа подходит к даче Петровича с ритуальными песнями и плясками, приговоренных чуть ли не несут на руках. И тут вдруг выясняется, что это сам обленившийся за лето Петрович за поллитра онежского спирта нанял “батраков” выкопать клубни на своей сотке.

Этим и объясняется спешка братьев при копке: выпить не терпится. Толпа сначала не верит в неудачу: как, суд Линча отменяется? Ну уж дудки, назад дороги нет! Гнев звереющей толпы вдруг обращается на Петровича, лишившего весь СОТ такого удовольствия. От неминуемой расправы Петровича спасает лишь появление его супруги, Эдуардовны...

“Все, дачный сезон закрыт!” — объявил обидевшийся на весь СОТ Петрович после исчерпания инцидента. И уехал в Архангельск, так и не рассчитавшись поллитрой с чуть было не казненными братьями...