Закон Линча на Руси: над кем жители деревень устраивали расправу без участия властей

В русском селе преступник редко попадал в руки властей — но это не значило, что он уходил от наказания. Свой суд, свой приговор и своя жестокая правда — так работал деревенский самосуд.

Свои — судят строже

В крестьянской общине существовал неписаный закон: властям не доносили. Но и преступнику не прощали — просто разбирались "по-своему", всем селом, на сходе. Именно это явление позже получит название деревенского самосуда.

Смыслом таких разбирательств было не помилование, а, напротив, суровая и, как правило, немедленная кара. И если формально государство карало по закону, то деревня — по совести. А совесть, как известно, бывает куда беспощаднее.

Конокрадство: преступление против жизни

Лошадь в деревне — не роскошь и не средство передвижения. Это рабочая сила, кормилец, опора. Потеря лошади часто равнялась разорению семьи. Поэтому конокрады вызывали особую ненависть.

Смертный приговор выносился редко, но наказания были изощрёнными и часто смертельными:

• каление железом,
• забивание гвоздей в голову,
• пытки, от которых выживали единицы.

И это при том, что по государственным законам конокраду грозило максимум тюремное заключение. Но в глазах крестьян тюрьма не исправляла, а развращала, и потому наказание должно было быть окончательным.

Воров и поджигателей били здесь и сейчас

Мелких воров — крадущих зерно, припасы, хозяйственное добро — ловили на месте. И наказывали тут же: били до полусмерти, не дожидаясь утра или формальностей.

Поджигатели заслуживали особой злобы: огонь в деревне, где всё построено из дерева и соломы, мог уничтожить не только дом, но и всю жизнь.

Одним из самых варварских наказаний было следующее: виновного привязывали к хвосту лошади, которую затем гоняли по полю, пока та не уставала. Как правило, выжить после такого было невозможно.

Ведьмы, эпидемии и сельская логика

Когда в деревне случалось несчастье — эпидемия, мор, неурожай — деревенская логика неизменно указывала на ведьм и колдунов.

Доказательства не требовались. Достаточно было слуха, подозрения, странного взгляда. Приговор был один — сжечь. Порой даже без попытки выяснить, в чём именно "виновна" жертва.

Девичий позор

Девушек, уличённых (или заподозренных!) в добрачной связи, наказывали унижением. Их:

• остригали коротко;
• надевали на голову сорочку;
• обнажённых по пояс проводили по всей деревне.

Подтверждений разврата не требовалось. Слух был поводом, а сама процедура — наказанием и предупреждением для других.

И не жалуйся…

Если наказанный пытался искать справедливости у земского начальника, он рисковал сильно. В деревне такое поведение расценивалось как предательство своих, и "ябеда" получал повторное наказание — часто с ещё большей жестокостью.

После такого второго круга кары жаловаться уже не решался никто.