Минутный разговор, ставший военной легендой: как советский лейтенант дозвонился до Геббельса

Весна 1945 года. Берлин горит, рушится Третий рейх, и Красная Армия прорывается к центру города. В это время происходит один из самых невероятных эпизодов войны — телефонный разговор советского офицера с самим Йозефом Геббельсом. Сцена, достойная шпионского романа, на деле оказалась реальностью, о чём спустя годы писали участники и свидетели событий.

Телефон среди руин

Лейтенант Виктор Боев, редактор 22-го танкового корпуса, вместе с товарищами укрывался от артобстрелов в подвале разрушенного дома в районе Сименсштадт. Среди мусора и кирпичных осколков кто-то заметил телефонный аппарат, стоящий прямо на полу. Любопытство взяло верх: солдаты сняли трубку — и услышали гудок. Линия была действующей и даже соединяла со справочной службой Берлина.

Это открытие стало началом одной из самых необычных историй финальных дней войны.

Как родилась идея

В подвале, где находились советские бойцы, помимо Боева были военные корреспонденты — Роман Кармен, будущий знаменитый документалист, и его коллега. Именно они предложили офицеру, свободно владевшему немецким, попробовать дозвониться… в Министерство пропаганды.

Кармен позже вспоминал, что идея пришла ему внезапно — в духе Михаила Кольцова, известного своими дерзкими журналистскими экспериментами. Идея показалась всем безумной, но соблазн проверить, ответит ли сам Геббельс, оказался сильнее.

Разговор, который вошёл в легенду

Боев набрал номер, и, к изумлению всех присутствующих, связь установилась мгновенно. Сначала на другом конце провода ответил секретарь, но через несколько секунд в трубке раздался знакомый, жёсткий голос рейхсминистра. Советский офицер представился.

"Сколько ещё немцы собираются держать оборону Берлина?" — задал он прямой вопрос.

Ответ последовал без колебаний.

"Несколько месяцев", — сказал министр пропаганды Йозеф Геббельс.

"А куда вы собираетесь потом бежать?" — уточнил Боев.

Этот вопрос мгновенно вывел Геббельса из себя. Он резко оборвал разговор, заявив, что вопрос "дерзкий и неуместный". После коротких помех связь прервалась.

Опасный эпизод

Несмотря на кажущуюся лёгкость ситуации, участники телефонной авантюры понимали, что их поступок может обернуться неприятностями. В условиях фронта самовольные действия, особенно такие, могли быть расценены как провокация или нарушение субординации.

По воспоминаниям Кармена, корреспондент Владимир Баскаков, сотрудник газеты "В бой за Родину", настоятельно посоветовал написать рапорт о произошедшем — чтобы не попасть под подозрение. Документ был составлен, и Боев собственноручно изложил суть инцидента.

"Мы опасались, что нас сочтут выдумщиками или нарушителями дисциплины", — писал Роман Кармен в своих мемуарах "Но пасаран!".

Реакция командования

История быстро разошлась среди фронтовых журналистов, а затем дошла и до штаба. Командир 2-й гвардейской танковой армии Семён Богданов даже прислал курьера, чтобы получить официальный отчёт. Однако никаких последствий не последовало.

Боев позже вспоминал, что история вызвала скорее недоверие, чем осуждение: в те дни события развивались стремительно, и разговор с министром Третьего рейха выглядел слишком фантастично, чтобы кто-то воспринял его всерьёз. Возможно, спасло и то, что Берлин уже догорал, и все силы были брошены на штурм Рейхстага.

Сравнение: факт и легенда

Ошибка → Последствие → Альтернатива

• Ошибка: спонтанное использование боевой связи для личной инициативы.
• Последствие: риск обвинений в самоуправстве и дезинформации.
• Альтернатива: оформить эксперимент как журналистское расследование через командование, чтобы избежать формальных нарушений.

А что если звонок всё-таки записали?

Некоторые историки выдвигают версию, что запись разговора могла быть перехвачена немецкими службами связи. Однако ни одного подтверждения или фонограммы не найдено. Если такая запись и существовала, то, вероятно, была уничтожена вместе с архивами министерства в последние дни войны.

Плюсы и минусы этого поступка

FAQ

Кто первым рассказал о звонке?
Роман Кармен — в своих послевоенных мемуарах "Но пасаран!".

Подтверждается ли событие архивами?
Частично — сохранился рапорт Боева, упоминаемый в документах корпуса.

Где находилось здание с телефоном?
В одном из домов района Сименсштадт, на западе Берлина, где шли ожесточённые бои в апреле 1945 года.

Мифы и правда

• Миф: звонок был специально организован советской разведкой.
  Правда: это была чистая импровизация офицеров и корреспондентов.
• Миф: Геббельс якобы смеялся над офицером.
  Правда: по словам очевидцев, он рассердился и оборвал разговор.
• Миф: Боева наказали за дерзость.
  Правда: никаких санкций не последовало.

Три любопытных факта

1. Телефон, по описаниям очевидцев, был подключён к городской линии, чудом сохранившейся после бомбардировок.
2. Роман Кармен спустя годы утверждал, что этот эпизод стал одним из импульсов к его будущим фильмам о войне.
3. Виктор Боев после войны продолжил службу и никогда не пытался использовать этот случай для личной славы.

Исторический контекст

Последние недели войны в Европе были временем хаоса и отчаяния. Телефонный разговор Боева и Геббельса стал не просто анекдотом, а символом перелома эпохи - когда армия, одержавшая победу, могла напрямую говорить с человеком, создавшим машину нацистской пропаганды. Этот звонок стал метафорой: будущее уже дозвонилось до прошлого.

Прошло почти восемь десятилетий, но история телефонного разговора в развалинах Берлина до сих пор звучит как символ: дерзкий жест солдата, не боявшегося задать вопрос врагу, который ещё вчера контролировал полмира.